Парамоша, Фима и Петрович
Лариса Прудкогляд
Парамоша, Фима и Петрович
(сказка про домовых)
Много есть на нашей планете разных стран и народов. И у каждой страны — свой особенный облик, и у каждого народа — свой примечательный характер. Об этом вам скажет любой путешественник.
Белоруссию нашу можно сразу узнать по ухоженным полям, по густым лесам и пушам, тихим родниковым рекам и озёрам, да ещё по частым дождям и туманам. Так оно и должно быть по справедливости, потому что маловато Белоруссии солнечного тепла достаётся, вот и поливает ее обильными дождями.
Любят белорусы свою страну, крепко своего места на земле придерживаются.
Весной пригреет Солнышко, потянет людей в дальние края…
— Не, — скажут белорусы. — Нема ў нас часу на вандроўкi. Трэба сабе ды матулi поле араць. — Правильный у них испокон века порядок установлен, что о старых людях нужно заботиться. И никуда не поедут, будут пахать землю свою и своих родителей.
Бывает, заспорят между собою соседние народы, воевать начнут, зовут каждый на свою сторону белорусов.
— Ат! — скажут те. — Няма ў нас часу шабляй махаць ды iз стрэльбы страляць. Мы лепей бурачкi будзем палоць, ды бульбачку падкормiм. Зямелька ў нас не вельмi шчодрая, за ўсем дагляд да дагляд патрэбен. — Но, если на них войной пойдут, сумеют за себя постоять и дать врагу отпор. Вот такой они мирный и работящий народ.
Но вы не подумайте, что белорусы только и умеют с мотычкой да лопатой управляться. Любая здешняя бабулька, не моргнув глазом, станет у себя на хуторе в электронной печи бабку запекать, если увидит, что так удобнее. Да ещё и скажет: "Якое ж гэта дзiва? Тая ж печ, толькi маленькая!" Потому что знает: нельзя отставать от технического прогресса.
Подойдёт осень, соберут люди урожай. Вроде бы и отдохнуть можно…
— Няма часу адпачываць, — скажут белорусы. — Ў нас толькi на дзве зiмы дров назапасена. Трэба браць сякэву ды калоць дровы на трэцю зiму. — Вот такой это домовитый и запасливый народ.
И ещё я вам скажу: если вы не видели, как белорусы танцуют свою "полечку-трасуху", значит, вы ничего о них не узнали. Потому что такие же самозабвенные, как в танце, они во всех делах.
Бывает, соберутся другие народы на гулянье какое…
— Але, — скажут белорусы. — Дык нас жа туды нiхто не зваў. Чаго нам туды ляцець? Нешта няма ў нас годнасцi? — Вот такой это рассудительный и самостоятельный народ.
А случись кому из соседей в беду попасть?
— А, Божачка! — скажут белорусы. — Штосьцi лiхое з людзьмi здарылася, трэба дапамагчы. — И помогут. Потому что очень они отзывчивые и добрые.
И, конечно, у такого хорошего народа и домовые особенные. Ни для кого не секрет, что любят домовые здешние края. Работа в белорусских семьях приносит им большое моральное удовлетворение. И в каждом белорусском доме обязательно есть свой домовой. Как будто духи предков поддерживают там порядок и утверждают покой.
Правда, в нынешние времена жизнь домовых сильно осложнилась. Всё потому, что многие люди стали жить в городах да ещё и в больших многоэтажных домах. В одном таком городском доме жителей иногда набирается больше, чем в какой деревне, не говоря уж о хуторе.
Нужно сказать, что белорусские домовые тоже не зевали и не отставали от технического прогресса и, вообще, от развития технической мысли. Эти сказочные существа постоянно совершенствовались. Они взяли и организовали постоянно действующие школы нетрадиционных методов колдовства, телепортации и телекинеза, йоги, экстрасенсорики и видовой лингвистики.
Обучаясь на курсах, хитрые домовые одновременно отдыхали от службы, обменивались опытом и знакомились друг с другом. И, в конце концов, все перезнакомились. Не то, что в прежние времена, когда каждый домовой только свой хутор знал и за ворота без нужды нос не высовывал.
Парамоша, Фима и Петрович, обычные, можно сказать, рядовые белорусские домовые обитали в многоэтажке на горе у оврага, ну, там, где раньше хутор с большим садом был и от этого сада во дворе девятиэтажки три яблоньки остались. Они и сейчас там живут. И яблони и домовые. Только теперь эти трое домовых друзьями стали, а раньше просто знали друг друга и всё. У них же, у домовых, как? Каждый своего жилища придерживается за порядком там следит, оберегает его от всяких напастей. А, если хозяева добрыми окажутся, так ещё и от бед их предостерегает.
В тринадцатой квартире, где жил один майор милиции, своего домового любили и ценили. Петрович как раз и был тем домовым. И старался он для своего хозяина вовсю!
Как-то раз случилась у майора неприятность. Забрался к нему в квартиру вор и украл радиотелефон. Ничего больше взять не смог, потому что Петрович на вора сразу набросился, а вот мобильный успел сунуть себе в карман. Так что домовой надумал? Он начал следы того человека вынимать и в аннигилятор сбрасывать. Чтобы, значит, вор забыл дорогу в квартиру майора.
Вот спускается Петрович по лестнице с аннигилятором на боку. Определит, где след, аккуратно его приподымет с бетонного пола — и в ранец! Там только — Чмок! — и конец. Это нам с вами кажется, что на бетонном, или каком другом твердом полу следов не остаётся, а домовым они видны.
Из безопасности, ну, чтобы зря на людях не показываться, перешёл Петрович в состояние невидимости и работает. Тут его Фима, другой домовой из этого подъезда учуял. Вышел из своей квартиры, тоже перешёл в невидимость и стал наблюдать.
Домовые всегда друг к другу с почтением относятся: не мешают работать и на чужую территорию стараются не посягать. А тут, лестница, вроде бы ничья территория, поэтому Фима решился даже кой-какие советы давать Петровичу.
Сначала он посоветовал позвать майора во весь голос. Но Петрович от этого совета отмахнулся, потому что место работы его хозяина было расположено очень далеко от дома. А потом Фима взялся советовать, как ловчее след поднять, чтобы он не развалился. Это очень сложное, даже для домовых, дело — следы поднимать.
Наконец, Фима стал Петровичу помогать. Он забрал аннигилятор и начал его подносить к рукам Петровича. Так дело быстрее пошло и они ни одного объёмчика следового вещества не потеряли, всё уничтожили до последней капельки от самой квартиры до входной двери в подъезд и даже на площадке снаружи.
А на улице Петрович сам пошёл по следам, больше не вынимая их, а Фима вернулся домой.
Вскоре Петрович нашёл и дом вора и его квартиру.
Перед дверью он остановился, а в жилище вора послал своего двойника, рассудив так: пока тамошний домовой разберётся, что к чему, он все свои силы на двойника израсходует. Так оно и вышло.
Бой получился на славу. Домовой, в квартиру которого пришёл Петрович, для удобства тоже перешёл в невидимость. И, когда они дрались, казалось, что вещи по квартире сами летают. Потому что противники и тарелками бросались, и ложки-вилки друг в друга метали, и столы-стулья по ходу дела переворачивали. Вдруг тот домовой двойника к-а-ак схватит! Тут Петрович сразу р-раз! — и сделал двойника вязким. Тогда руки-крюки домового, жившего в квартире вора, в этого двойничка влезли и там застряли. На этом битва и закончилась.
Когда всё это происходило, майор сидел уже дома, придя с работы, всё печалился о пропаже радиотелефона и думал, как бы найти вора. Вдруг — З-з-з-з! Т-и-и-у! Бэмц! — мобильник сам откуда-то появился и хлопнулся на полку для телефона. Понятно, что не сам он летел, а невидимый Петрович его приволок, потому что слышно было и сопение и покряхтывание. Видите ли, Петрович очень хотел, чтобы майор заметил, кто это для него старается и поэтому сопел и кряхтел, как будто бы бой был невероятно тяжёлым и длился очень долго.
Майор тут же позвонил, проверил, как работает мобильник. Потом в знак благодарности угостил своего домового: поставил на антресоли в кухне коробку конфет и бутылку сока. Он знал, где живёт его домовой, хотя тогда ещё не знал, что этого превосходного домового Петровичем зовут. Он, как когда-то увидел, что внутри антресолей резные ставенки поставлены, покрашенные белой и синей краской, так сразу же догадался, что там живёт домовой.
Но сказка не про то, как Петрович выручил своего хозяина, а про то, как три домовичка подружились и поняли, что дружба — самое замечательное чувство и у людей, и у домовых. А домовым это было сложно понять, потому что они очень уединённые жильцы. Сначала очи в деревенских и хуторских домах уединялись, а потом то же самое делали в городских квартирах.
Зачинщиком дружбы трёх домовых оказался любопытный Фима. Всё время, пока Петрович отсутствовал в девятиэтажке на горе у оврага, ну, там, где раньше хутор с большим садом был и от этого сада во дворе девятиэтажки три яблоии остались, Фима сидел в своём заветном углу на утепленном балконе, переживал и ожидал. Он всей душой был на стороне Петровича и всё думал о том, как бы Петрович не забыл какой хитрый приёмчик против врага применить. Когда Фима понял, что Петрович победил (домовые запросто умеют чувствовать где что делается), он уже знал, что это значит — З-э-з-з! Т-и-и-у-у! Бэмц! Но он был таким любопытным, что сразу же помчался в квартиру майора, чтобы всё увидеть своими глазами. Ведь он же помогал Петровичу, выходит, имеет полное право обсудить с Петровичем все эти дела. Представляете, не по лестничной клетке полетел, а прямо через стены других квартир. Я так думаю, что Фима шесть квартир пролетел, пока мчался к Петровичу. А это уже были совершенно недопустимые для домового действия. И, наверное, по шее Фиме домовые из этих шести квартир не надавали только потому, что не успели. Но один из них всё-таки решил догнать Фиму и сказать ему, что нельзя так поступать, что домовые не имеют права проникать в чужие владения. Поэтому на антресолях у Петровича вдруг сразу оказались три домовика — он сам, Фима и ещё какой-то посторонний. И, главное, что этот третий одной рукой Фиму за ухо ухватил, а другую немедленно сунул в коробку с конфетами. Петрович был в хорошем настроении, к тому же он вообще был очень воспитанным домовым, поэтому сам сразу же поспешил угостить своих гостей конфетами и напитком.
Поев конфет и напившись сока Парамоша, так звали третьего домового, сразу начал командовать:
— Ты, Фима, своего кота уже замучил дрессировкой, а ты, Петрович, уже на кранах обратную резьбу нарезаешь, они у тебя скоро не вывинчиваться, а завинчиваться будут. А у меня кот совершенно от рук отбился, щель появилась в той стене, за которой лифтовая шахта находится, тараканы об этом пронюхали, пошла информация, скоро все они в моей квартире соберутся. Поэтому ты, Фима, займешься моим котом, а ты, Петрович, готовь инструмент, пойдёшь щель в стене заделывать.
Эти три домовых отличались от других тем, что каждый из них любил какое-то одно дело сильнее, чем другие работы, Фима очень увлекался домашними животными: собаками, там, кошками, хомячками. Попугаев, правда, не переносил за слишком громкий голос. Петрович любил мастерить, а Парамоша умел командовать. Кроме командирства он имел свой очень ответственный участок работы: следил за исправностью компьютерных сетей, их чистотой и препятствовал проникновению в эти сети компьютерных вирусов. Хозяин у Парамоши был программист, хозяйка тоже была электронщицей и их дочка Настя уже умела работать на компьютере.
— А ты проверишь мобильный телефон моего майора? Вдруг вор, не умея, неправильно им пользовался и что-нибудь повредил? — спросил у Парамоши Петрович.
— Что за вопрос? — ответил Парамоша. — Мне это пара пустяков. А Фима не захотел заниматься воспитанием Парамошиного кота.
— У тебя кот гадкий, — сказал он. — Чтоб ты знал, сиамские коты дрессировке не поддаются. А с твоим котом у меня вообще конфликт. Я ему сколько раз говорил, встречая в подъезде: "Уйди, не мешай!" — А он морду отвернёт, глаза свои сощурит и говорить со мной не хочет. И, главное, никогда с дороги не уходит! Не буду я его воспитанием заниматься. И чтоб ты знал, у меня живёт не кот, а кошка, Муся.
Фима говорил громким, хорошо поставленным голосом. Баритоном. У Петровича в голосе было больше басовости. А Парамоша и не думал, как говорить. Он считал, что для командира не голос является решавшим фактором.
— Ну, ладно, — сказал он. — Кот пока спит, поэтому ты пойдёшь с Петровичем.
— Вот хитрый, — проворчал Фима. — А чего же ты тогда всё время в рабочих рукавицах ходишь, если сам ничего не делаешь?
Парамоша вообще был маленьким таким, невысоким домовичком. Домовые все маленькие, а Парамон ещё меньше всех. Сам коротенький, плечи опушены, руки длинные, ноги цепкие. Под синим комбинезоном у него всегда тельняшечка надета. Ходит вразвалочку, чёрный чубчик на лоб зачёсывает, а глаза у него чёрные и прищуренные, подбородок вздёрнут и всё этот подбородок в сторону смотрит, будто Парамоша постоянно от ветра отворачивается. Ну, ни дать, ни взять — боцман с корабля. Но боцманы не только командуют, они иногда и сами что-нибудь делают. В основном, разные погрузо-разгрузочные операции. Перенести там что, переставить. И Парамоша иногда такими делами занимался, и поэтому у него всегда на руках были красные, рабочие рукавицы. И тут домовики услышали, как где-то завыла собака.
— Это в двадцатой, у Гаврюшки. Его кормильцы недавно с дачи собаку привезли, — сказал Фима.
Парамон тут же по рации связался с Гаврюшкой, домовым из двадцатой квартиры.
— Ты что себе думаешь? — спросил он. — Почему твоя собака не соблюдает порядок?
— Попробовал бы ты сам с этой собакой справиться, — огрызнулся Гаврюшка.
Я сам не буду, а вот специалиста к тебе пошлю. Фима, давай — в двадцатую, — тут же скомандовал Парамоша. — А мы с Петровичем будем щель обследовать.
И тут же все отправились выполнять Парамошин приказ.
Через три дня очи опять встретились в прихожей квартиры Парамошиных кормильцев, чтобы заделать щель в стене, за которой лифтовая шахта находилась. Петрович сразу же разложил на полу инструменты. Потом он ещё раз поизучал щель и сказал Парамону:
— Что ты выдумываешь? Ничего она не образовалась, а была здесь всегда, потоку что тут в углу бетонные блоки неплотно стыкуются. Подклеим отставшие обои, и всё будет в порядке.
-Нет, — возразил Парамоник. — Я тебе ещё позавчера сказал, что щель нужно заделать бетоном. Ты всё для этого взял? Готовь бетон, а я смотаюсь в лифтовую шахту. Проверить там кое-что нужно.
Петрович занялся приготовлением бетона, а Парамон подпрыгнул и, на ходу уменьшившись в размерах, вылетел из прихожей. По технике безопасности нужно было сначала изменить размеры тела, а уж потом начинать движение, но у Парамона на соблюдение правил техники безопасности никогда терпения не хватало.
Вообще, домовые проходят курс телепортации, это когда "Р-раз!" — и перебросился куда нужно, но Парамоша любил кататься на лифте. Ему нравился сам процесс перемещения таким способом. Причём он даже в состоянии невидимости в кабину не забирался, а цеплялся за неё снизу, катался и одновременно проверял. Мало ли что проверял... Чтобы пауки внутришахтное пространство но заплели паутиной до полной непроходимости, мыши троса но поперегрызали... За всем глаз да глаз нужен...
Вскоре из-за стены прихожей послышался голос Парамона:
— Петрович, подай мне среднюю фигурную отвёртку!
© Лариса Прудкогляд