Дневник Малыша
Сергей Кузнецов
Дневник Малыша
"20 декабря"
Снова ничего особенного. В школе две тройки. По алгебре и биологии. Да, еще по литре 4. Ну это потому, что повесть нравится. А так х...р бы я ее читал.
Ты не звонишь, а я сам боюсь,…Боюсь, что ты снова скажешь, что занят. Знаю, как ты занят… Я тем же был занят сейчас. В ванной… Только сам с собой…
За окном кружат снежинки. Только настроение у них хреновое… Я чувствую. Не такое, как год назад. Когда мы с тобой выбирали на рынке елку. Ты тогда присмотрел маленькую и пушистую, а я хотел большую сосну… по-моему и вышло…
Снежинки похожи на бабочек, только белые, как покойницы…А может это и есть бабочки нашего прошлого лета? Похоже. Они умерли и стали другими, как стала другой наша дружба. Я пишу "дружба" потому, что другое слово ты ненавидишь.
Смотри, я все еще подчиняюсь тебе. По привычке. Хотя ты в этом и не
нуждаешься теперь, да и никогда не нуждался. Я всегда тебя слушался и так…
Недавно сделал маленькое открытие для себя: за все три года с тобой ты ни разу не назвал меня по имени. Только "Малыш". Мне и сейчас приятно это слышать от тебя, хотя редко теперь. А в школе все "Малышев, Малышев"…
Достали…Особенно бабы… Я вот побреюсь налысо и остригу ресницы. Пускай тогда зовут "кукленком".
А мама все переживает… — "Что это ты, Сашенька, в последнее время какой то не такой? И что это Андрей давно уже за тобой не заезжает?.. А может у тебя какая девочка появилась?"
— Х....чка!.. Он меня просто бросил, просто больше не любит. Потому, что я ВЫРОС!!!
Ха! Разве скажешь это? Тебя же потом ее головорезы просто растерзают…
А вообще то я сам виноват. Ты же предупреждал меня, говорил, что когда-нибудь Это кончится.. Как ты ловко подметил: я резко отличаюсь от всех твоих пацанов. Только не тем, чем я хотел бы отличаться. — Всегда Ты
содержал своих малышей, а здесь наоборот…Смешно аж… И мы смеялись… Да на кой черт мне нужны были твои деньги! У меня их и так хватает… И на тебя хватало и на многое другое… Ты мне дал то, чего у меня никогда не было и не измерить это деньгами. Я не знаю, понимаешь ли ты сам, что сделал для меня, что дал мне.
Я хорошо помню как ты, когда узнал кто я, хотел со мной попрощаться, а потом сам ругал себя за это. Только я не хотел. Ты знаешь, я сначала прозвал тебя очкариком ( для себя ), только никогда об этом не сказал вслух. Очкарик без очков. А ты и правда похож для меня был на какого то ученого. А оказалось — художник, да еще какой! Вон она, твоя картина на стене…Мама говорит штук десять гринов…Да мне по...ру, главное, что красиво…
Последний раз ты сам звонил мне неделю назад… И все сначала…Твоя квартира, твой диван, моя маленькая, но такая сладкая боль… Как же я привык к ней за три года! А вчера ты сказал, что занят… Я знаю, ты теперь нянчишься с Лешкой, наверное и елку поедете покупать вместе… Да нет, это не ревность, я сам не знаю, что это. Ты блокировал мое чувство ревности еще давно. Заранее предупредив меня… Любовь только осталась. Не ругай меня за это слово, хотя что это я? То, что я пишу — только для меня. Не для кого больше.
Мама говорит, что тебе нет цены, только ты сам этого не знаешь. В слово
"цена" она вкладывает свой смысл. Я то знаю — какая это цена. Не в цифрах конечно…
Моя беда в том, что я взрослею. А что можно сделать против этого? Ничего.
Остаться таким же, каким ты меня любил можно только одним способом. Только зачем это? Тогда я не буду нужен вообще никому. В этом мире… А ТАМ???
Завтра допишу. Наверное…
"3 января"
А я вообще — то к этому и не готовился. Как то спонтанно все
получилось…Просто взял ствол и дождался его перед школой. Леху твоего.… А теперь вот жалею… Он — то разве виноват? В чем? В том, что я люблю тебя сильно? Это — же моя вина.… И твоя, наверное, тоже… Он то при чем?.. Ты знаешь, как он смотрел на меня когда я взводил затвор? Ни капли страха в глазах.… Только недоумение — ЗАЧЕМ? Знаешь, ты — зачем, и он тоже знал.… Вот тебе и подарок к Новому Году!!! Классно? Конечно, знаешь, ты, что я это сделал.… И крутили тебя в ментухе.… Только разве скажешь ты…
Не знаю, какое — то странное чувство. Ты же предупреждал меня! А я верил и не верил…
Как это так? Ты бросишь меня и займешься ДРУГИМ пацаном? Занялся…
А я в тот же день хотел пойти к ментам и сдаться… Мне вообще было на все наплевать тогда. Но ведь нужно же было рассказать причину.… И что после?
Тебя бы сразу "закрыли", это точно.… А все — таки это страшно — убить человека. И за что? За то, что полюбил ты его? А если бы ТОТ мальчишка,
который был до меня решился бы на то же самое?.. Страшно, или нет? Нет, наверное, не страшно… Может быть я не совсем нормальный, но кажется,
отсутствует у меня это чувство.… Иду, бывало, от тебя ночью, какие— то козлы навстречу… Типа, кто такой, деньги есть и так далее.… Да хрен вам, а не деньги! И не страшно совсем. Ну, попинали немного… Ничего, отошел…
Твой звонок на следующий день — твоя "РАБОТА"?
— А что случилось?
— А ты не знаешь, что?
— Да все я знаю, не спрашивай, в ментухе уже задолбали…
— И что теперь?
— Дальше ТЫ…
— Вот так даже?
— А ты чего — то другого ждал? Я никогда не прощу тебе этого! Я слишком, слишком сильно люблю тебя! Ты меня приучил к себе — вот теперь давай отвечать за свои поступки… Я уже, в какой то мере ответил…
— А ты что, считаешь, что я возился бы с тобой до пятнадцати лет?
— Какой ты ПОДЛЕЦ! Любимый мой подлец!
— Ты все еще любишь?
— А ты до сих пор не понял, что ЭТО навсегда?
— Да, дурак я был, что не расстался тогда с тобою…
— Да никакой ты не дурак! Ты открыл мне новый мир, новую Жизнь! Поэтому ты — следующий.… Через несколько лет, или месяцев, или недель.… Или сегодня.…
Если менты меня не колонут, или ты не сдашь.… Так что будь готов, как
пионер!
— А могу ли я чем ни будь искупить свою вину?
— А ты разве в чем то винишь себя? Ни в чем ты не виновен! Это я виноват, что влюбился в тебя! Вот видишь, парадокс… Я виноват, а отвечать тебе.…И вообще, хорош, болтать об. Этом. Вдруг кто слушает?.. Пока…
"4 января"
Я тоже был на кладбище… Цинично? Наверное. И ты был тоже. Мы смотрели друг другу в глаза и вели молча диалог. Который слышали с тобой только мы вдвоем, ну и, наверное, Лешка еще… Лешка, Лешка! Ох, и козел же я!
-Тебе легче от того, что сделал?
— Сам знаешь, что нет.
— А зачем? Отомстить мне ИМ? Но это же не честно. Он же не виноват, что я полюбил его… Что выбрал…
— Да, не виноват он, что это ты меня, когда то выбрал, потом приковал к себе стальной невидимой цепью и до-о-лго не отпускал. А я не мог уйти сам.
Потому, что был как собака твоя — пусть хоть и на цепи, но все же у хорошего хозяина…Я и сейчас на твоей цепи, хотя ты и отвязал ее давно. А представь ситуацию: с ошейником и отвязанной цепью иду по городу, на меня все таращатся: "Сбежала, наверное, собачка-то…", а потом нахожу другого хозяина и говорю ему: " Возьми меня к себе. Пусть у тебя уже есть одна… А теперь вот две будут!". Ты бы взял? Вряд ли… Хоть ошейник бы с цепью снял, когда отпускал…
— Что ты все заладил: собака, собака…Никакая ты не собака. И не привязывал я тебя, а просто полюбил. Сам знаешь…
— Да, не привязывал? А кто говорил, что если я уйду, ты погибнешь? Давно, конечно, но говорил. А кто позволил мне быть с тобою везде и таскал меня по своим выставкам? Кто позволил мне быть рядом почти каждую ночь? И не "на коврике, у двери", как всякой приличной псине, а на диване твоем, рядом с тобою…
— Да пойми ты, Малыш, все меняется, мы меняемся, время, взгляды наши… Что — же мне, всю жизнь тебя за собою таскать? Ты растешь, должна же у тебя появиться девушка, потом семья, наконец… Или ты хочешь как я? Всегда один, без детей, без семьи?
— Так уж и без детей!!?
— Да я про родных детей!
— А я неродной тебе был? Да? Неродной?
— Нет, Малыш, пожалуй, роднее тебя у меня еще никого не было!
— А родных детей что, нужно бросать, когда они вырастают? Да?
— Так ты ничего и не понял до сих пор, Малышев! И себя ты не понял. Ты вспомни, как ты сам стал уходить, когда приходил Лешка. Чем он тебе мешал? Тем, что у меня появился, наконец, то талантливый ученик? В первую очередь ученик, а не любовник! Нам хватило бы места втроем в этом мире! Поверь!
— И ты тоже так ничего и не понял! Как же я мог бы отдать тебя ему, а потом спокойно смотреть, как ты возишься с ним? Как, обняв, рассказываешь, что то о пейзажах и глубине пространства… Не смог я так. Поэтому и ушел. А на счет семьи — это зря ты…Не тот я человек, чтобы иметь семью. Ведь я такой же, как ты. Или почти такой. Только вот не понимал ты этого. Или не хотел понимать.
— Но ты же помнишь, мы с тобой никогда не говорили об этом. Хотя я пытался…Мы же просто любили. Любили молча и все…
— Да, мы любили молча. Может это и есть наша БЕДА?
А теперь, когда я пишу дома, вспоминая последний наш разговор, я уже
твердо знаю что нужно делать.
Прежде всего, я отправляю тебе по почте свой дневник. Так сказать ПОЛНЫЙ ТРЕХГОДОВОЙ ОТЧЕТ О ЛЮБВИ. МОЕЙ ЛЮБВИ… НЕТ — Н А Ш Е Й ! ! !
Глядишь, и пригодиться он тебе. Как руководство к дальнейшей жизни. Хотя мне ли тебя учить жизни? Ты сам учил меня… И себя заодно. Читай теперь и думай…
Долго думай, прежде чем найти себе нового "ученика". А когда найдешь, будь внимательней — не ошибся ли ты? Не бросишь ли ты его через три года… Так же…
А я беру тот самый ствол и… Да нет, не думай… Хотя на совести моей и несмываемое пятно, не прибавлять же мне еще одно к нему…
О тебе они никогда ничего не узнают. Убеждался — умею я молчать… Просто расскажу, как я провел последний день прошлого года. Подробно расскажу…
Пиши письма. Если захочешь…
© Сергей Кузнецов