Литературная сеть — Литературная страничка

Об авторе

Произведения

Нелетная погода

Нелетная погода

А человек живет в раздоре
Нам дорог ласточкин народ,
К своей вернувшийся отчизне,
Она и Он продолжат род,
Дадут начало новой жизни.

Без их тепла потенциал
Потомства в белой оболочке
Еще ни раз не оживал,
Не покидал отсчетной точки.

Этаж четвертый и последний,
Площадки лестничной фонарь
Дал паре ласточек намедни
Забот текущих календарь.

Слегка вначале нарастить
Из глины слепок прошлых лет,
Потом подстилку обновить,
Инстинкта выполнив совет.

Не зная устали, летать
В поимке сладкой мошкары,
Друг с дружкой нежно щебетать
О счастье данной им поры.

Усердье, верность и терпенье,
Дежурств черед за разом раз,
Однажды птенчиков явленья
Сквозь скорлупу наступит час.

Вскормить, взрастить и приучать
Птенцов к полетам и судьбе,
Из клюва в клюв им передать
Любовь друг к другу и к себе.

Семья, полеты и труды,
Простой расклад природных мер,
Алмаз прозрачнейшей воды,
Согласья высшего пример.

А человек живет в раздоре
С собой, другими и вселенной,
Довольство в крохах, в глыбах горе —
Удел его в сей жизни тленной.

Ума ль нехватка в том причиной?
Души ль избыток лабиринтов?
Иль неподъемен груз невинной
Крови пророков и пиитов?
29-30.05.2003

Притворись
Ржа проклятая сердец —
Гнусных слов и дел творец.
Два старых маразматика
Поймали днем лунатика:
"Почему не на заборе?
Иль свалился нам на горе?
Посох взял интлектуала? —
Будешь бит ты чем попало!"
(Ох, склероз седых голов,
Ты корёжишь звуки слов.)
"Не похож на всех? — Ну, брось!
Видим мы тебя насквозь!
Непорядочен твой спор —
Лезь-ка лучше на забор!
И тогда нам будешь мил..."
(Даже если и дебил?)

В размышленья впал "лунат":
"Взгреть их что ли в тыщу крат? —
Не с руки: та — Глав, тот — Зам,
Замордуют: "дрянь и хам!"
Да к тому же Глав — старуха,
Зам — ползучая разруха:
Под седлом в галопе прока
Нет от кляч второго срока.
Влез в рабочие лошадки? —
В тягле будь послушно гладким.
Прочих быстро узнают,
Раз и два — пинка дают.
Вникни в вечный зов всех пор:
Пахарь, лезь-ка "на забор", —
Воз тащи, и будешь милым,
Только... притворись дебилым".
4-5.07.2003

Не дай Бог оказаться под ногами
Вновь жгу судьбу свою не в людях, а в людишках,
Лбов твердокаменных неумолим гранит:
На грёзы променял броню и был побит
Рукой того, в ком ждал добра в своих мыслишках.

Любитель воздух вы с оглядкой сотрясать
Правдоподобными, напрасными словами!
Мощён был дымом мост над пропастью меж нами,
Не стоит сердце мне впустую надрывать.

Вчерашний мною день прожит в комках обид,
Свободе с фальшью не ужиться абсолютно,
Но завтра, может, ход попятный ваш прилюдно
Отвергну и верну себе броню и щит.

Условно, зыбко всё в подлунном нашем мире:
Честь, справедливость, долг и вечная любовь,
Начальник, теща, друг и добрая свекровь,
Политика, суды, газеты, блеск в сортире.

Споткнешься невзначай — так будут рвать зубами,
Все стали нынче вдруг иль “господа”, иль “дамы”,
Спасение найдешь лишь у отца и мамы,
А жизнь не будет в жизнь, не дай Бог, под ногами.
25-28.04.2003

Без индолата

Инобат — в языках тюркской группы имеет два значения: внимание и доверие. Адолат — одно: справедливость. Кроме того, Инобат и Адолат — женские имена. Встречаются и среди разного рода вершителей судеб людских, столпов Внимания и Доверия, стражей Истины и Справедливости.

Индолат — здесь под этим термином, производным от двух вышеназванных слов, подразумевается многокомпонентный "состав" из идеализированных ценностей, чаяний и абстракций человека и его жизнедеятельности: защищенности, благополучия, понимания, доброты, справедливости, внимания, доверия и т.д. и т.п. Неотъемлемый "продукт" некоторых идеологических "кухонь". В зависимости от конкретной ситуации может служить "маслом", "смазкой", "соусом", "подливой", "приправами".

Медея — волшебница, жена одного из героев древнегреческой мифологии Ясона, жестоко отомстившая ему за его намерение взять в жены и дочь коринфского царя.

Фемида — древнегреческая богиня правосудия.

К больному в суд зовет больной больного,
Из пальца дутый высосав сюжет:
"Опасней он преступника любого!" —
И штраф с бедняги капает в бюджет.

Истец тот болен клеветы напастью,
А у судьи (пусть с меткой "Инобат")
Иная хворь: она законной властью
Смакует кайф, как некогда Пилат.

А впрочем, прокуратор Иудеи
Еще краснее в рифме с "Адолат":
Она — судья, ни грана от Медеи
И "Дело" зрит точь-в-точь, как Инобат.

Когда ж ответчик вовсе не желает
Мириться с грязью, брошенной в него,
Он — вот больной! — Фемиду призывает
Дать ход Закону — больше ничего.

Судья в ответ (нет проку в эпигоне):
"Вот жалоба, а вот жена истца
Винит вас в нецензурственном жаргоне,
И посему вам не сносить лица…"

Мы все больны, здоровых не осталось,
Кто — гриппом, кто — деньгами, кто — шизо,
Кто — злобой на бессилье и усталость,
Кто — манией соседа сдать в СИЗО.

Пилатики, пилатки, пилатяги
Держать не прочь в ответчиках весь свет,
Внимание окажут лишь сутяге,
Доверие — заслужит лишь клеврет.

Загадки дня, шарады деклараций,
Вопросы есть — ответов ясных нет,
А средства масс и массоинформаций
Льют щедро индолат в свой "винегрет".
8-12 апреля 2003

Я пережду
Он — семьянин и гражданин почетный:
Его судьба — пример для подражанья.
Я — пассажир в день мрачный и нелетный,
И, как мираж, души моей желанья.

Давным-давно тоска была воспета
Поэта лирой гордой, одинокой,
И был убит он по решенью света
Рукой коварной, подлой и жестокой.

Давным-давно неволи сын лихой
Невольников звал драться за свободу,
Но возвращал в полон их ворог злой,
И вешал на столбах в урок народу.

Иной же прочь бежал от света глаз,
Смирял туземцев с мудрыми князьями
И из седла в один прекрасный час
Сползал, омытый матери слезами.

Бывало, что с туманом в голове
Другой до боли женщин целовал,
Вверял им горечь правды о себе
И пулю в лоб, отчаявшись, пускал.

Осмеянным быть вовсе не хочу,
Ее я имя вслух не называю,
Не заменяю чувственным "грущу",
Лишь иногда могу сказать "скучаю".

Мне не висеть добычей воронья,
Мне не валяться в кабаках в запое,
Не знать горячей верности коня, —
Дано искать лишь в женщинах покоя.

О, милая! Вослед машине плавной,
Прикрыв глаза, прошепчешь: «Шевроле»,
Сочтешь мои искания забавой,
Иль проглядишь, увлекшись крем-брюле.

Давным-давно тоска была воспета
Поэта лирой гордой, одинокой,
Не потому ль теперь ему планета
Дает венец навечного пророка?

Меня ж никто не станет даже слушать:
“Поэт страдал — тебе-то что не спится?
Брось, не глупи, побольше нужно кушать
И к рубежам намеченным стремиться.

Кто презирал порывы и мечтанья,
Кто даже пусть и не блистал умом,
Но не жалел учтивого старанья, —
На высоте, — вот ныне мудрость в чем”.

Удел такой — не мне для подражанья,
Не мой он, путь, увертками почетный,
Пусть, как мираж, души моей желанья, —
Я пережду день мрачный и нелетный.
1968, 2003

Наверх

Время загрузки страницы 0.0009 с.