Мария

С Марией мы познакомились в библиотеке. Я писала курсовую работу и собирала материал, поэтому в библиотеке бывала часто. Она поразила меня с первого взгляда. Такие женщины смотрят на нас с экранов телевизоров и улыбаются со страниц журналов. Их можно встретить на светских раутах или в королевских замках, но никак не в пыльной старой библиотеке периферийного городка.

Может быть потому, что меня поразила её необычность, а может уж очень знакомая печаль была в её глазах, даже когда она смеялась, я стала заходить в библиотку всё чаще. Вы когда-нибудь встречали такие глаза? Когда смотришь в них, то светлая грусть окутывает тебя и хочется сказать что-то такое, от чего бы эта грусть растаяла навсегда.

— Какая ты красивая, Мария, — не удержавшись, сказала я ей однажды.

— Да ладно, кому нужна моя красота. Где мои годы, постарела я— устало ответила она и улыбнулась уголками губ. А ведь когда-то я мечтала стать актрисой.

Две восьмиклассницы прогуливали школу, когда чёрная "Волга" с тёмными окнами мягко притормозила рядом. Улыбаясь, симпатичный молодой мужчина предложил прокатиться: "Такие красавицы и пешком, давайте отвезу вас"

Подруга потянула Машу за рукав: "Пойдём отсюда", но Маша никогда не сидела в таком шикарном автомобиле и удивлённо оглядывала его.

Коричневое форменное платьице удивительно шло этой стройной девчонке с двумя косичками. Малхаз любовался ей : "Никуда её не отпущу"— решил он , наконец.

-Для чего они тебе нужны, Малхаз— хрипло сказал его попутчик на местном наречии. Они же пацанки совсем, школьницы.

Но Малхаз только отмахнулся от надоедливых рассуждений спутника.

— Вы что меня боитесь?— располагающе улыбнулся мужчина, и девушки недолго думая, решили прокатиться , ведь времени до окончания уроков было достаточно.

Молодой мужчина, много шутил, поглядывая в зеркало на Марию, а она, смущаясь,опускала глаза, эти взгляды взрослого мужчины были приятны, но и пугали её по непонятной причине, уж больно пристально и настойчиво он на неё смотрел.

А потом, вдруг резко прибавив скорость, машина понеслась в сторону лесной полосы, оставляляя за собой клубы пыли.

Уже поздним вечером, когда обеспокоенные родители собирались идти в милицию, понурые девчонки появились в старом дворе. Зайдя в квартиру, мать ужаснулась дочкиным растрёпанным косам, полоске засохшей крови в уголке рта и наполненным слезами глазам: "Мама, я не хотела"-зарыдала девочка, падая на кровать, а мать растерянно, ещё не до конца понимая в чём дело, обнимала плачущую дочь.

В спешке подругу увезли в другой город, её мать только и сказала, испуганно озираясь: "Да ты что, ты знаешь, кто это были?" , но Машина мама вопреки здравому смыслу и советам близких родственников решила обратиться в милицию.

На другое утро во дворе остановилась знакомая чёрная "Волга", и несколько мужчин уверенно постучали в дверь.

-Решай сама— говорил Машиной матери седой человек. Соседям в глаза как смотреть будешь? И пусть ещё докажут, кто это был, может, твоя дочь сама поехала, а так будет замужем, мы не простые люди, так не оставим.

Так началась её семейная жизнь.

В новом доме с ней почти никто не разговаривал, муж часто с надрывом кричал на неё, глаза его мутно блестели и каждый раз со страхом Мария ждала его появления дома. Свекровь называла её шлюхой и уверяла, что однажды её вернут туда, откуда пришла. Но мать строго-настрого запретила возвращаться, и она жила ожиданием чего-то хорошего.

И вскоре это хорошее появилось в её жизни. Домой вернулся старший брат Малхаза, Эдик. Он, не в пример другим шумным и озлобленным членам семьи, был спокоен, вежлив, улыбчив, помогал Марии таскать тяжёлые корзины с бельём и часто успокаивал, когда Малхаз, после очередной дозы, бил свою покорную и испуганную жену.

— Уедешь со мной?— вдруг однажды спросил Эдик, пряча глаза.

— Да— ответила , не раздумывая. И вечером, взяв пару платьев, выскользнула из ненавистного дома навстречу своей новой большой жизни.

Жизнь с Эдиком была праздником. Они часто гуляли на побережье небольшого города, куда он её увез, его рука, обнимавшая её, была сильной и уверенной, а ночи яркими и нежными. Она знала, что станет матерью и счастливо смеялась, представляя малыша. Но однажды Эдик не пришёл домой ночевать. Она прождала несколько недель, умирая от страха за него, пока ей не принесли письмо, в котором он сообщал, что вместе больше они не будут никогда. Он писал, что семья важнее женщин, что брата давно обручили с другой, просил забыть его и не винить ни в чём.

А потом всё полетело, как в каруселимилиция, которая сообщила матери, поезд, слёзы, душная больница, где навсеглда распрощалась с мечтой о ребёнке. Новые друзья, любовники, которые сгорали, как спички, давая тепло только на одну ночь, деньги, которые появлялись и уходили. Вино, выпив которое, можно было весело хохотать, совсем забыв о поселившейся в душе тоске. И железный, со вкусом крови от прикушенной губы приговор врача : "У вас никогда не будет детей".

Как-то сидя в дорогом ресторане, Мария услышала до боли знакомый голос: за соседним столом пировали внушительные мужчины, среди которых был Эдик. Улыбка на его лице сменилась удивлением, он едва узнал в красивой холёной женщине с лёгким презрением во взгляде простодушную доверчивую Машку, которую он, не смея противоречить воле семьи, однажды бросил в маленькой дешёвой гостинице в душном городе.

Да, хорошо смотрит за ней её мужчина, наверное, тот бородач, что сидит рядом, вон как по-хозяйски положил руку на плечо, а глаза у неё такие же красивые, зелёные, как море в том городке, где засыпал в её объятиях. Изумруды в ушах точь-в-точь, как её глаза.

Боже мой, изменился как, постарел, морщики вокруг глаз, седина на висках почти незаметна. Как я любила гладить его светлые родные волосы. Даже помню их запах, ну почему так сильно бьётся сердце, почему так дрожат руки, почему хочется побежать, уткнуться в широкую грудь и зареветь?

Если бы он протянул руку, наверное, она бы и пошла за ним, повинуясь казалось бы захороненным в душе чувствам.Но мужчина уже отвёл глаза и продолжил беседу.

И опять огненной пляской понеслась жизнь, которую она сжигала дотла, проклиная себя за слабость, когда поддалась приказам и уговорам матери. Мужчины клялись в любви, но не могла уже жить спокойно, уходила, возвращалась, срывалась, быстро хмелела и красиво поведя плечами, пела цыганские песни.

Жизнь не прошла, пробежала мимо в хмельном тумане, обожгла молодостью, посеребрила волосы, опавшими листьями легли у ног быстротечные деньки. И уже дочка брата красиво ведёт плечами и поёт цыганские песни, а её дочку носит на руках Мария.

Однажды по дороге из детской поликлиники, где ребёнку делали прививку, тихо притормозила новенькая иномарка.

— Не подвезти вас?— раздался знакомый голос

Мария в остолбенении смотрела, узнавая и не узнавая седого невысокого человека.

— Садись, поговорим по старой дружбе— улыбался он.

Сколько лет она ждала эту встречу, сколько раз бессоными ночами представляла себе, как увидит его, сможет ему всё сказать, как выкрикнет ему в лицо всю свою боль, одиночество и неосуществившееся материнство, свои полуночные всхлипы и давно вынашиваемую ненависть. Но сейчас, когда эта минута была так близка, говорить почему-то ничего не хотелось. Не осталось тайно выношенной злобы, не осталось горячей обжигающей боли, всё угасло, превратилось в пепел цвета его волос. И она только тихо ответила "нет" , крепче прижала к себе малыша и пошла прочь быстрыми шагами...

— Одного боюсь, что однажды племянница заберёт малую, и совсем не останется у меня смысла в жизни. Так что не в красоте дело, милая моя. Для нас, баб, самое главное вот это— кивнула она на посапывающую во сне девочку, которая уснула под наши женские разговоры. Остальное— всё пыль, труха. Красота, богатство, молодость— это всё приходящее и уходящее. А в жизни всегда нужно оставить после себя след.. Жизнь, она ведь как звезда, кажется, что гореть будет всегда, но нет, однажды покатится вниз да так быстро, что и заметить не успеешь. За свои ошибки всегда нужно платить, детка. И хочется, знаешь, как хочется вернуться куда-то в прошлое и что-то изменить, но в том-то и есть вся трагедия нашей звёздной жизни, что сгорев дотла, мы никогда не загоримся вновь.