Вот Вы теперь копаетесь в словах...

Вот Вы теперь копаетесь в словах,
Случайно сказанных, не стоящих ни цента,
Минутно отразивших некий смысл,
Которого уже в помине нету,
Которого и не было тогда…
А были — те слова, другие, Ваши,
Что лучше не встречаться у меня,
А где угодно — в парке и музее,
На Красной площади — ну то есть на виду,
Ну то есть, чтоб совсем не приставала…

Конечно, красной тряпкой для меня
Слова те показались на мгновенье,
Конечно, будто провалился мир,
Конечно, от обиды я взбесилась
И стала не похожа на себя…
Ведь я же Вам привыкла доверять
Не только мысли, но и настроенья…
Вы говорили мне: не бойся их,
Ведь это море: отбушует буря,
И снова штиль, безветрие и гладь…

А раньше было всё наоборот.
В словах копалась я — до отупенья —
До бреда, до горчайших самых слёз,
До самого полнейшего безумья…
Какой глубокий потаённый смысл
Я находила и в случайном слове,
И даже в том, что много лучше — в правде,
Свидетельстве полнейшего доверья…
Но наконец я стала доверять
Не тайному и явному их смыслам,

А смыслу главному — движению души,
Её намеренью, и воле, и добру…
Разговориться, выговорить правду
До самого последнего осколка
Казалось мне теперь куда важнее,
Чем соблюдать ненужный политес…
…Но даже и тогда, когда копалась
Как крот слепой в обидных мне словах,
Я выбиралась на поверхность моря
Из тёмной, злой, сосущей душу бездны

И всё прощала — зло или добро —
И это было мне почти неважно,
А важно то, что выше всех обид, —
Рука, протянутая мне навстречу,
Которую хотелось целовать…
Пусть сердце знало содранною кожей
Уже почти что все оттенки смысла —
Но снова ошибалось, снова в бездну
Летело и летело без конца…
И разбивалось каждый раз о камни,

Но почему-то снова оживало
И даже иногда так сладко пело:
О, сердце, сердце, что тебе так больно?..
Но, впрочем, о моём глупейшем сердце
Читайте мои старые стихи…
Я всё о том же, я прошу прощенья…
Хотя до Вас — ни разу не просила,
И как-то раз соседские мальчишки
Меня сожгли за это на костре…

Простите, Бога ради, зло и горечь,
В которых так безбожно виновата…